"Уменьшился возраст детей, которые пытаются покончить жизнь самоубийством. Сейчас есть случаи, когда это дети 10-12 лет", – медик Елена Аноприенко

В интервью "Цензор.НЕТ" Елена Аноприенко рассказала, как на рост количества самоубийств повлияла пандемия коронавируса, какие наркотики популярны у подростков и почему их невозможно выявить и можно ли помочь ребенку, страдающему интернет-зависимостью.

"НЕТ РАЗРАБОТАННОГО НА ГОСУДАРСТВЕННОМ УРОВНЕ АЛГОРИТМА "ВЕДЕНИЯ" ДЕТЕЙ С ЗАВИСИМОСТЯМИ ОТ НАРКОТИКОВ И АЛКОГОЛЯ"

– Этот год начался с увеличения количества самоубийств среди детей и подростков. При этом объяснить причины такого роста правоохранители не смогли. Какова ситуация сейчас? Таких случаев стало меньше?

– Если за весь 2020 год к нам поступило 177 детей с отравлениями психоактивными веществами и алкоголем, то за 9 месяцев этого года – уже 160.

В 40% случаев, если говорить о статистике прошлого года, такие вещества употребляли, чтобы совершить суицид. Это дети с тяжелыми депрессиями, на которые ранее не обращали внимание, либо уже наблюдающиеся у психиатра и имеющие определенные проблемы психического здоровья. А также те, кто, начав экспериментировать с психоактивными веществами, вошел в зависимость, что привело в том числе и к депрессии, а потом – и к мыслям о суициде.

Работая с такими пациентами, мы обратили внимание на доступность психоактивных веществ и алкоголя для подростков. Часто они легко могут купить алкоголь в магазинах и заказать психоактивные вещества через интернет.

А также на то, что уменьшился возраст детей, которые пытаются покончить жизнь самоубийством. Если раньше мы наблюдали такие попытки у подростков 14-18 лет, то сейчас есть случаи, когда это дети 10-12 лет.

– С чем вы это связываете? Повлиял ли на эти процессы ковид и карантинные ограничения? Ведь сейчас мы все стали проводить больше времени в изоляции.

– Безусловно, ковид и изоляция сказались на образе жизни и психологическом состоянии детей и подростков. Они больше времени проводят в интернете. Гиподинамия, ограничение контактов – все это приводит к определенному психологическому состоянию, которое может быть длительным. Тем более, что и сама пандемия уже длится довольно продолжительное время. Эти факторы нельзя не учитывать.

Еще одна проблема – это интернет-зависимость. Дети иногда могут заводить друзей в виртуальном пространстве, находят там поддержку и могут попадать под их негативное влияние.

Подростковый возраст – это возраст переходный из детства к взрослой жизни, период активной социализации, познания нового, формирования новых связей взаимоотношений со взрослыми и сверстниками, влюбленности и переживаний, и суицидальная попытка совершается на фоне острой аффективной реакции, которая развивается по механизму "короткого замыкания", когда порой малозначительный повод играет роль "последней капли" и провоцирует суицидальное действие. Часто суицидальные попытки у подростков обусловлены нарушением отношения в семье, в школе со сверстниками и направлены не на самоуничтожение, а на восстановление нарушенных социальных связей с окружающими, привлечения внимания, демонстрации. Мы уже говорили о том, что идет активная социализация ребенка, он отрывается от семьи, входит в группу таких же подростков, и если эта группа находится в зоне риска по употреблению психоактивных веществ, алкоголя то подросток может попадать под негативное влияние группы. Потребление психоактивных веществ, алкоголя часто приводит к зависимости и нередко к суицидальному поведению. Мы же неслучайно говорим о рисковом поведении в подростковом возрасте, которое требует особого внимания. Важно, чтобы были доступны службы, куда  ребенок и семья могли бы обратиться, чтобы получить качественную психологическую и при необходимости психиатрическую помощь.

– Вы сказали, что в этом году детей, которые отравились психоактивными веществами и алкоголем, было 160. Можете подробнее рассказать?

– В нашу больницу поступило 160 детей из них 126 поступили с отравлением алкоголем, 22 ребенка – с отравлением психоактивными веществами, у 11 детей зафиксировано смешанное употребление алкоголя и психоактивных веществ. При этом 7% наших пациентов попали в больницу после суицидальной попытки.

– С какого возраста дети начинают употреблять наркотики и пробовать алкоголь?

– По данным статистики нашей больницы около 15% детей попробовали алкоголь и наркотические вещества с 9-10 лет. Им хотелось понять, что это такое. А есть подростки в возрасте 16-17, которые уже имеют зависимое поведение, таких 46%.

– Вы не спрашиваете, где они покупают алкоголь?

– Спрашиваем. Кто-то в магазине, кто-то – в ларьке, кому-то друг принес. Они не всегда говорят правду, но общий вывод напрашивается такой: законы не всегда соблюдаются, и алкоголь доступен для детей и подростков.

– Понятно, что ребенку, которого привезли с передозировкой наркотиков или с алкогольной интоксикацией, в клинике окажут необходимую медицинскую помощь. А что с ним происходит дальше? Просто отправляют домой, где он может повторить такой опыт?

– Это очень важный вопрос. Из опыта работы Центра медико-психологической, социально-реабилитационной помощи детям НДСБ "ОХМАТДЕТ" с 2014 года мы реагируем на случаи рискового поведения несовершеннолетних на острые отравления, рассматриваем в рамках закона как недосмотр за поведением детей и подростков со стороны родителей. С такими семьями работают психологи и социальные работники, которые есть в нашем центре. В процессе консультации выясняем, почему ребенок поступил в таком состоянии, и привлекаем внешние службы, то есть территориальные социальные службы для семей, детей и молодежи. Мы направляем им письмо, чтобы узнать больше информации о семье, и просим взять на контроль ситуацию и дальше вести этого ребенка. Со своей же стороны определяем, нужна ли помощь таких специалистов, как нарколог или психиатр по месту жительства, чтобы помочь этому ребенку и его семье.

Но то, как реагирует наша больница на подобные случаи, для нашей страны больше исключение, чем правило. Поэтому ответить на ваш вопрос о том, что дальше, сложно. Нет разработанного на государственном уровне алгоритма "ведения" детей с зависимостями от наркотиков и алкоголя, и детей, совершивших суицидальную попытку. У нас были случаи, когда одни и те же дети поступали несколько раз после попытки совершить суицид. Поэтому очень важно разработать механизм социально-психологической реабилитации детей, которые оказались в таких сложных ситуациях.

– Но вы же не можете помогать детям, если этого не захотят родители?

– С одной стороны, родители отвечают за поведение детей, и есть закон, который регламентирует профилактику насилия в семье. И вот как раз в случае недосмотров, когда что-то угрожает его жизни и здоровью, в том числе суицидальное поведение, мы пишем письма в соцслужбы, не спрашивая родителей. Другое дело, когда мы не можем отследить, будут ли родители после выписки ребенка следовать нашим рекомендациям. Например, пойти к психиатру или поработать с психологом. Мы даем рекомендации, вовлекаем соответствующие службы, чтобы они сопровождали семью по месту проживания, но родители могут просто ничего не делать, а мы на это уже никак не влияем. Ведь семьи есть разные. Нужно учитывать, что есть семьи, которые находятся в группе социального риска и нуждаются в поддержке со стороны государства.

– Прокуроры рассказывают, что детей до 14 лет преступные группировки вовлекают в торговлю наркотиками, пользуясь тем, что их в таком возрасте нельзя привлечь к уголовной ответственности.

– Буквально сегодня на планерке об этом говорили. Среди наших пациентов есть девочка, которая поступила с острым отравлением психоактивными веществами. Ее привлекли к распространению как раз из-за возраста, пользуясь ее доверчивостью и желание приобщиться к группе подростков, быть не одинокой в чужом городе.

Она приехала в Киев из другого региона. Она чувствовала себя одинокой в учебном заведении, с кем-то списалась в интернете – и ей предложили сначала общение, а потом и заработок.

– Елена Васильевна, а на ваш взгляд, каким должен быть алгоритм помощи таким детям? Кто должен его инициировать: Минздрав, МВД или Минсоцполитики?

– Стоит объединить усилия всех ведомств, которые могут участвовать в такой ситуации. Проблема комплексная.

Но нужно выписать этот алгоритм четко, чтобы было понятно всем участникам, как действовать на каждом этапе. Например, к нам попадает такой ребенок, куда мы можем его дальше перенаправить, кто и как сопровождает его в процессе реабилитации.

Это могут быть какие-то совместные приказы о взаимодействии, в том числе между ведомствами, которые вы назвали.

– Есть реабилитационные центры, где можно бесплатно лечить ребенка с зависимостью?

– К сожалению, я не могу вам назвать такие реабилитационные центры. Это тоже очень важный вопрос, который требует внимания. Дети с зависимым поведением должны проходить программу по реабилитации именно в специализированных центрах, и это длительный процесс. Мы хотели бы, чтобы была возможность направлять в бесплатные реабилитационные центры, где бы специалисты могли бы оказать профессиональную помощь.

– Один из распространённых наркотиков среди подростков, по словам правоохранителей, так называемые соли…

– Который, кстати, у нас нигде не диагностируется. Их сложно дифференцировать, потому что нет тестов на соли.

– То есть, невозможно отследить, принимает их ребенок или нет?

– Да. Хотя по поведению мы видим, что ребенок принимает именно соли, он галлюцинирует, неадекватно себя ведет, возбужден, а установить, что он принял именно такой наркотик, мы не можем.

– Правда, что они очень негативно влияют на психику и даже развивают серьезные психические заболевания? Говорят, еще, что родители не всегда могут понять, что происходит с ребенком, потому что такие изменения в его психике происходят в короткие сроки.

– Да. И вы правы, когда говорите, что родители не могут понять, что именно произошло с их ребенком. Но психиатр и нарколог определит проблему сразу, поэтому нужно обращаться к специалистам, как только родители замечают изменения в поведении ребенка.

"БЫЛ СЛУЧАЙ, КОГДА РЕБЕНОК ОТКАЗАЛСЯ ВОЗВРАЩАТЬСЯ В СЕМЬЮ И ПОПРОСИЛСЯ В ДЕТСКИЙ ДОМ"

– Как помочь ребенку, страдающему интернет-зависимостью? Запрещать пользоваться гаджетами, чаще отправлять гулять на улицу?

– Больше разговаривать с детьми. Не просто спрашивать "Ты поел и сделал ли ты уроки?", а именно говорить, что называется, по душам. Не всегда ребенок сам может понять, что с ним происходит. Ваши доверительные отношения – залог его благополучного взросления. Второй момент – это занятость ребенка. Если у него есть увлечения, физическая активность, он не будет постоянно находиться в сети. Вообще физическая нагрузка очень важна, потому что она разгружает эмоциональное напряжение. Это, по сути, антистресс.

Когда ребенок не перегружен, а занят и под контролем взрослых, это очень хорошо. Зачастую есть две крайности: либо ребенок перегружен, либо ни у кого к нему нет интереса. А должна быть золотая середина.

Обращайте внимание на то, как изменился ваш ребенок. Стал быстрее уставать, плохо учиться, подавленный или агрессивный. Эти изменения могут происходить не быстро, но на них нужно реагировать.

Расскажу пример, как одна девочка предотвратила попытку самоубийства сверстницы. В одной из соцсетей девочка выставляла статусы о том, что она умрет, что у нее плохое настроение. Когда ее подруга увидела, сказала об этом учительнице. Та – матери девочки, которая писала статусы. Женщина пришла в школу скандалить, дескать, что вы наговариваете на ребенка. Но учительница уговорила ее показать девочку психологу. Они пришли к нам в центр. Выяснилось, что у девочки действительно депрессия. Мне очень понравилось, как в этой ситуации повела себя ее подружка. Она обратилась к взрослым, потому что хотела помочь. Чаще ведь бывает наоборот, дети расценивают такое как предательство, скрывают, а депрессивное состояние их друзей нарастает.

– Когда пошла волна самоубийств, обратила внимание на то, что отнюдь не все дети из неблагополучных семей. Да и сами они неплохо учились, у родителей не вызывали никакого беспокойства своим поведением. Как разглядеть проблемы у таких детей?

– Это называется феномен маскированного поведения. Очень часто мы встречаем подростков-отличниц, хороших спортсменов, которые совершают суицидальные попытки. Это еще раз подтверждает то, что подростковый возраст в зоне риска.

– Недавно в Чернигове подростки забили до смерти полицейского, второй после нападения попал в реанимацию. Это только один из примеров проявления агрессии у несовершеннолетних. Их множество, и они разные. Что провоцирует подобную агрессию у детей и подростков?

– Агрессия может быть связана с разными аспектами, в том числе социально-психологическими. Это может быть наследование поведения, которое они видят дома, в семье.

Она также может быть вызвана с играми, которыми сейчас увлечены подростки, выкладыванием в соцсети видео. Вы же видели, что видео нападения на полицейских в Чернигове тоже было выложено. Здесь есть какая-то рентная установка на что-то. Быстрее всего, в подростковом возрасте это не только импульсивно происходит на фоне эмоционального взрыва. Это может быть примерно такая установка: выложить в интернет, быть звездой, побольше набрать лайков. Вообще это желание стать значимым через соцсети подталкивает подростков к разным поступкам. Например, мы часто видим, что подростки фотографируются где-то на высоте, скажем, на крышах. Они это делают для того, чтобы отличиться. Это своего рода вирус.

Поэтому агрессия носит разновекторный характер. Мы же не знаем, в каком состоянии находились подростки в той или иной ситуации. Что это было? Измененное сознание, эмоциональные нарушения или это так проявилось воспитание.

Но чтобы таких ситуаций было меньше, нужна профилактическая работа и соответствующее реагировании со стороны полиции.

– Давайте представим ситуацию, что полиция или медики обратились к собственникам соцсетей или к YouTube с просьбой постоянно мониторить такие видео и сразу блокировать их. Как вы считаете, инцидентов, где подростки самоутверждаются, кого-то избивая, было бы меньше?

– Все случаи буллинга или другие ситуации с насилием поддерживаются публично, укрепляя в сознании подростка мысль: "Ты – герой, ты стал звездой!". Если этой романтизации они лишатся и будут юридические последствия у таких поступков, то и количество таких случаев уменьшится.

– Осталось только кому-то выступить с такой инициативой, а правоохранителям – оперативно реагировать на ситуации с участием подростков.

– Приведу пример оперативного реагирования. Подросток написал в соцсети, что покончит с собой, если родители ему не дадут играть в компьютерную игру. Возможно, у него и мыслей таких не было, а просто написал, чтобы покрасоваться. Но через 15 минут после появления сообщения к ним в дом приехала полиция. От нее родители и узнали о посте сына. Полицейские сказали родителям, чтобы они обратили внимание на ситуацию с мальчиком и предупредили, что приедут через время проверить, как он себя чувствует. Вот так киберполиция работает в других странах.

– А что сказал ребенок полицейским?

– Оправдывался, что просто пошутил.

– В какой стране это было?

– В США. Эта история – пример того, что в обществе очень серьезно относятся к вопросам безопасности детей. Хотелось бы, чтобы у нас была такая же оперативная реакция со стороны правоохранителей. В частности, киберполиции. Чтобы полицейские также реагировали на сайты, которые пропагандируют способы самоубийств.

– В период пандемии обострилась ситуация с домашним насилием. Но усилия правоохранителей и социальных служб в таких историях направлены, в основном, на помощь взрослым. А как быть с детьми? Такие дети среди пациентов центра тоже есть?

– За прошлый год из 50 случаев выявленного домашнего насилия 47 поступило к нам из травмпункта. Дети имели различные физические травмы. Кроме того, был случай с психологической травмой, когда ребенок вообще отказался возвращаться в семью и попросился в детский дом. Ему на тот момент было 12 лет.

– Можете рассказать подробнее? Что означает психологическая травма в этом случае?

– В этом конкретном случае было и физическое, и психологическое насилие. Мама – потребитель наркотиков. Била его и заставляла работать, чтобы он приносил ей деньги. Он к нам попал с травмой. А когда начали с ним общаться, выяснили, что кроме физического было и психологическое насилие. Мальчик очень переживал о своих братьях и сестрах. Мы отреагировали и передали информацию в соответствующие службы – этих детей тоже забрали из семьи.

Конечно, в подобных ситуациях стороннему человеку быстрее можно увидеть побои, чем понять, что ребенка систематически унижают дома и он подвергается психологическому насилию. Но наши специалисты четко определяют, с какой проблемой к нам попадает ребенок, и стараются ему помочь.

У нас были также случаи, когда поступали дети, пострадавшие от сексуального насилия.

Наша роль – в том, чтобы не просто оказать неотложную помощь, но и сообщить службам, которые должны сопровождать такие семьи. Ведь эти дети нуждаются в последующей реабилитации.

Что касается последствий домашнего насилия для детей, то они могут быть разными. Страхи, неврозы, нарушение психического развития, заниженная самооценка, неуверенность в себе. Эта большая психологическая травма, которая может тянуться всю жизнь.

– Из того, о чем мы с вами поговорили, у меня невольно напрашивается вывод, что необходимо создать службу, которая бы комплексно занималась всеми этими проблемами. Начиная с телефонов доверия, неотложной помощи ребенку в кризисной ситуации и немедленному изъятию его из семьи, где он подвергается насилию, заканчивая вопросами реабилитации детей. В том числе детей с зависимостями. А вы как считаете? Нужна нам такая служба в стране?

– Из того, что я сейчас вижу на примере пациентов нашей многопрофильной национальной больницы, эта служба была бы как раз очень к месту. Этот вопрос сейчас очень актуален. Должна быть выстроена система помощи детям, оказавшимся в кризисных ситуациях. И такой координационный центр мог бы стать ключевым в этой системе.

– Конечно, можно и нужно решать проблемы на уровне местных властей. Тем более, что в стране завершается процесс децентрализации. Но с такой инициативой все же должен выступить либо президент, либо премьер-министр. Все-таки речь идет о здоровье нации.

– Если бы такая система была построена на государственном уровне, это было бы более эффективно.

Татьяна Бодня, "Цензор.НЕТ"

Фото: Наталия Шаромова, "Цензор.НЕТ"